Время — московское! - Страница 29

— Наверняка!

— Значит, наш «хвош» — модель системы Крокуса, где находится планета Вешняя?

— Это исключено. Параметры не совпадают, — авторитетно заявил Эль-Сид. — Система звезды, которую вы называете Крокус, имеет восемь планет. У одной из этих планет одиннадцать спутников, не считая мелких. А планет должно быть шесть. И не более трех крупных спутников у одной планеты.

— Но тогда какой системы? Это можно узнать?

— Теоретически — да. Для этого нужно поискать в наших каталогах звездную систему с таким же числом планет и спутников, какое показывает ваш «хвощ».

— Но таких систем, наверное, сотни? Ну, десятки десятков?

— Я понимаю, что такое «сотня». И что такое «сотни», я тоже понимаю. А на твой вопрос ответить трудно. Если брать все системы без разбору, выйдет много, ты права. Но я не считаю народ ул-ошо-мянзиж глупым. Хотя он и стал очень глупым. Однако раньше этот народ был другим. «Хвощ» вырастал внутри каждого джипса. И не просто так. «Хвощ» обозначал планетную систему, где джипс призван к жизни.

— Рожден?

— Если тебе так нравится слово. Но я к другому веду. Теоретически «хвощ» показывает не только общее устройство планетной системы. Он еще должен выражать точные соотношения небесных тел. То, что ваши пилоты называют «гравитационной лоцией». А когда есть нечто точное, все лишнее легко отсечь.

В астрографии и навигации Таня чувствовала себя крайне неуверенно. Но последнее заявление чоруга ее обнадежило.

— А ты можешь это сделать? Найти похожие планетные системы и отсечь все лишнее? — сгорая от нетерпения, спросила Таня.

— Теоретически — да, — сказал чоруг, поразмыслив. Чувствовалось, что магическое слово земной науки «теоретически» пришлось ему по душе.

— А практически?

Но этот интереснейший разговор, чреватый ни много ни мало революцией в джипсоведении, был грубо прерван. Экран, расположенный на двери «ванной комнаты», ожил. Чоруг и Таня воззрились на него неохотно и даже сердито.

На экране появилось встревоженное лицо Нарзоева, переминающегося с ноги на ногу в стыковочном шлюзе. Он был в скафандре. Не иначе как собирался «вызволять» Таню, но обнаружил, что двери заблокированы. Жесты Нарзоева были резкими, агрессивными. Судя по движениям губ, он говорил в камеру что-то не слишком куртуазное.

Эль-Сид включил звук.

— Вы что там, оглохли, звездоплаватели хреновы?! — проорал Нарзоев.

Таня подплыла к экрану и лучезарно улыбнулась.

— Алекс, ты чего разнервничался? — ласково спросила она. Но как Таня ни старалась, а сделать так, чтобы в ее голосе не проскальзывали виноватые нотки матери семейства, невесть где шлявшейся всю ночь до утра, ей не удалось.

— Я? Разнервничался? Да я спокоен, как три тысячи мертвых клонов! — рявкнул Нарзоев. — Просто мне нужно знать, что с тобой все в порядке! Тебя нет уже четыре часа!

— Подумаешь, четыре часа! — с деланным легкомыслием отмахнулась Таня. — Что такое четыре часа перед лицом вечности?

— Философией будешь Никите баки заливать! Между прочим, там, на «Ветерке», повышенный радиационный фон!

— Я, как видишь, в скафандре!

— От всей радиации этот скафандр не экранирует!

— Я проверила, основные показатели в норме, — соврала Таня, которая ничего не проверяла, надеясь по привычке на русское авось.

— И все равно немедленно возвращайся, — нахмурился Нарзоев.

— Это еще с какой стати? — Таня не могла отказать себе в удовольствии сыграть пару незамысловатых мотивчиков на истрепавшихся пилотских нервах.

— Юрий Петрович сказал, что он передумал, — сквозь зубы процедил Нарзоев.

— А я — не передумала, — заявила Таня с вызовом.

— В таком случае возвращайся, потому что я, командир планетолета «Счастливый», тебе возвратиться приказываю!

— Это уже другой разговор, господин капитан. — Таня кокетливо потупилась. — Но я не уверена, что…

— Возвращайся немедленно, иначе я тебя сейчас сам оттуда вытащу! Выведу за ухо! — багровея, кричал Нарзоев.

— Попробуй выведи, если Эль-Сид тебе двери не откроет.

— Что ты сказала?

— Да иду уже, иду…

«Ну вот… Как всегда… На самом интересном месте», — вздохнула Таня.

Когда экран погас, Эль-Сид издал характерное тихое фырканье, которое, насколько помнила Таня, означало, что чоруг собирается сказать нечто важное.

— Никогда не мог понять, как получилось, что такую большую часть космоса держат под контролем существа, не умеющие контролировать даже свои эмоции, — многозначительно изрек чоруг.

— Знаешь, я тоже много об этом думала, когда изучала историю Колонизации, — отозвалась Таня. — Наверное, люди и покорили космос лишь затем, чтобы иметь для своих эмоций как можно больше вкусной пищи.

На следующий день Таня вновь возвратилась на «Жгучий ветерок». На сей раз чоруг был готов к появлению гостьи. И даже преподнес ей подарок — магнитные ботики.

Строго говоря, по фасону это были не вполне ботики. Скорее уж безразмерные галоши, верхняя часть которых была выполнена из неведомого материала, внешне похожего на синюю губку. Эти галоши легко обувались поверх массивных ботинок земного скафандра, после чего «губка» раздувалась, плотно облепляя ногу почти до колена, и затвердевала. Чтобы снять их, достаточно было уколоть «губку» металлической палочкой, которую Таня тоже получила от Эль-Сида. Синий материал стремительно размягчался, терял в объеме и возвращался к первоначальному состоянию.

Благодаря этому подарку Таня могла неспешно разгуливать по «Жгучему ветерку», удивляясь и ужасаясь.