Время — московское! - Страница 227

227

— Да и фамилия у вас такая же — Пушкина… — сконфуженно рассуждала Таня.

— Это все мама настояла, чтобы я фамилию Ричарда взяла. У моего отца фамилия была неблагозвучная — Кукишный…

— Все равно извините!

— Да полно вам извиняться, Татьяна! Я всегда считала Сашку родным! А отца, я своего вообще не знала! Милягу Ричарда куда больше! Вот только отчество взяла настоящее. Чтобы, значит, выказать дань уважения к биологическому родителю, я ведь все-таки биолог…

— Ричард и вправду очень милый! — оживилась Татьяна.

— Вы знакомы с Ричардом? — Тут уж пришел черед Полины изумляться.

— Случайно получилось. Зимой, в Городе Полковников…

— А я даже и не знаю, где он, этот Город Полковников.

— На Восемьсот Первом парсеке, Полинка, — пояснил Александр.

— Название кажется смутно знакомым… И что там наш папаша Ричард — все переживает трагедию эстетизма? — В голосе Полины Эстерсону послышались ироничные нотки.

— Нет, эстетизм папенька отринули-с! Перебрались на классику! Сейчас он замахнулся на «Воссоединение». Может, помнишь, мы его в школе проходили? — бросил Александр, рассеянно осматривая запущенный сад.

— «Воссоединение»… Гм… Что-то историческое? Вроде «Окопов Сталинграда»? — Полина близоруко сощурилась, старательно припоминая.

— Просто историческое. Без военного. Ну, Полинка… Напряги память! Двадцать первый век, воссоединение Украины с Россией, помпезная такая вещица. Как по мне, сюжет — скукота страшная. Мухи дохнут на лету. Конфликт надуманный, злодеи картонные… Там главный негодяй — какой-то американский «политический технолог» и его подруга, нефтяная магнатша… Во втором действии у папани запланирован хор мегакорпораций и танец медиаконцернов… Сама подумай, ну кто в такое поверит? Какие в Северной Америке мегакорпорации с политтехнологиями? Какие такие концерны? Не смешите меня, товарищи!

— Мне кажется, в музкомедии сюжет не главное, — вступилась за проект Татьяна. — Зато, говорят, там музыка красивая. Сам Рой Стеклов написал! Насколько я знаю, при создании партитуры Стеклов использовал подлинные музыкальные мотивы, популярные в начале двадцать первого века! Переработал их, конечно… Но все равно, должно быть, очень самобытно!

— Впервые вижу такую образованную девушку-офицера! — искренне восхитилась Полина. — Наверное, раньше мне просто не везло!

Эстерсон мысленно согласился с Полиной — Таня действительно мало походила на офицера. Не было в ней той грубоватой харизмы, которая практически всегда отмечает манеру держаться, свойственную молодым армейским женщинам (уж их-то он успел изучить за годы работы в военно-промышленном комплексе!).

Эстерсон нехотя оторвался от тайного созерцания милой троицы, сидящей за накрытым на четверых столом, и направился к комоду — искать чистые носки. Как назло, вместо носков под руку лезли сплошь трусики и лифчики Полины. «А это что за пыточный механизм? Бандаж? А-а, наверное, это и есть пояс для чулок! Но что он делает в моих вещах, черт возьми!» Лишь через несколько минут инженер сообразил, что, старательно прислушиваясь к разговору, ненароком залез в Полинин ящик.

— Таня действительно очень образованная, — тем временем заметил Александр. — Но она не офицер. По крайней мере еще не офицер, — и Александр лукаво подмигнул Тане.

— Вот как? Значит, наверное, учитесь в академии?

— Я даже и не учусь, дорогая Полина Владиславовна… Я вообще-то ученый… Ксеноархеолог. Окончила Кенигсбергский Государственный Университет.

— Ученый? Но на вас такая красивая военная форма…

— Это парадная форма специального научного подразделения, пошитая как раз к официальным торжествам по случаю победы! Мне она самой ужасно нравится. Я бы не стала ее надевать, собираясь к вам в гости. Но мы Сашей сегодня утром были приглашены на одну важную встречу в Новосибирске, туда без формы было никак нельзя. Мы прямо с этой встречи к вам и прилетели. В обшем, Фигаро здесь — Фигаро там!

— А что это за молоточки с камушками у вас на петлицах и на рукаве? — поинтересовалась Полина, придирчиво разглядывая гостью. — Или это не молоточки, а топорики? Не могу разобрать, камушки так заманчиво блестят…

— Ах, это… — Таня скосила глаза на свои петлицы и улыбнулась. — Это не молоточки и не топорики. Это кирка и, заступ, символы археологии! А над ними блестят звезды, которые символизируют иные миры! Итого получается — эмблема ксеноархеологии! Между прочим, золото девятьсот девяносто девятой пробы! И камушки настоящие — бриллианты, топазы, а на центральной звезде четырехкаратный аквасоляр с Вэртрагны. Природный, а не какой-нибудь там искусственно выращенный!

— Горжусь Россией… — впечатленно прошептала Полина. — Аквасоляр… До сих пор о колечке мечтаю, хоть бы на четверть каратика… Эх, надо же! Все читаешь в газетах, что государство с каждым днем богатеет, а пока нарукавную нашивку с бриллиантами и аквасолярами не увидишь, так и не верится…

— Ну, справедливости ради, это нештатное решение, — сказал Александр. — Эмблемы уникальные, изготовлены в Софрино, на ювелирном заводе, который исключительно нужды нашей Церкви обслуживает. Это Тане наш бывший начальник подарил, Демьян Феофанович Колесников. От имени, так сказать, и по поручению всего нашего большого отряда!

— Что-то я совсем запуталась, Сашенька, — нахмурив лоб, сказала Полина. — Если ты офицер, а Таня штатский ксеноархеолог, каким образом у вас мог быть общий начальник?

— Это долго объяснять.

227