Время — московское! - Страница 170

170

— Я утрирую. Но рад он не был. И предложил, деликатненько так, «животных на хер за борт». Но поскольку я, как ты знаешь, по распоряжению Святцева хожу в «экспертах по биологическому оружию», я злоупотребила своим служебным положением и сказала, что «животное» мне требуется для экспериментов. Это его сразу успокоило… Затем я накормила пингвиненка, немного поработала с препаратами вольтурнианского всеяда, а потом меня сморило… Пей бульон, остывает.

— Вот так, tovarischi! — патетически вознес голос Эстерсон. — Пока на конструктора «Дюрандаля» сыпались бомбы врага, эта женщина мирно посапывала в своей каюте под предлогом экспертизы биологического оружия!

— У ягну нет бомб, — поправила Полина, выказав недюжинный пиетет к военно-технической точности, которого раньше за ней не наблюдалось. — А «посапывала» я недолго. Ягну, уже покидая поле боя, все-таки достали нас. «Иван Калита» получил несколько пробоин и начал заполняться водой. Ну что было делать? Схватила я пингвиненка — а он с перепугу так разорался, что никакой сирены не надо — и пошла в спасательный аппарат. Что было потом — не важно, но в итоге…

— То есть как это — не важно?

— В другой раз расскажу. Я лучше про пилотов ягну.

— Нет уж, давай-давай.

— Бульон пей.

— Пожалуйста. — Эстерсон демонстративно сделал два больших глотка. — А ты, будь добра, про «потом» расскажи.

— Да ничего особенного. Я узнала у моряков, что случилось, засунула пингвиненка в аппарат и сама туда села, как приказали. А потом спохватилась, что надо планшет с результатами по вольтурнианскому всеяду забрать. И побежала я вот в такой же точно лазарет, только на борту «Ивана Калиты», в пабораторию. Правда, не очень-то добежала… Дверь в переборке оказалась закрыта. Я — назад, а там тоже закрыто… А мне моряки, которые в отсеке были, и говорят: «Что же вам, Полина, в аппарате не сиделось? У нас-то служба и долг, а у вас? Теперь вместе помирать придется».

— Героиня, — проворчал Эстерсон.

— Я знаю, что тебе нельзя такие страхи рассказывать. Но раз уж проговорилась… Мы там, в отсеке, прокуковали до полудня, но потом нас вытащили.

— Ничего себе. Это ведь жутко сложно. Как они управились?

— Нас спасло то, что «Иван Калита» лежал на сравнительно небольшой глубине. И за нами спасательный аппарат смог повторно спуститься, он у них куда лучше того скафа, на котором мы плавали.

— Ну еще бы! Военная штука, да еще на весь экипаж, как ты уверяешь. Наверное, полноценная подлодка, только небольшая… Забавно, я, к стыду своему, не знал, что такая на русских субмаринах есть.

— Есть-есть. Они спустились, как-то на верхнюю палубу пробрались, что-то загерметизировали, откуда-то воду откачали, где-то дырку прорезали… Я еще такую умную аббревиатуру запомнила: ВДД… Чуть что — сразу ВДД вспоминали и какие-то вентили крутили.

— Наверное, не ВДД, а ВВД. Воздух высокого давления.

— Уф, это для меня слишком сложно… Вытащили нас, короче говоря. Свезли на берег… Волновали меня два существа: ты и пингвиненок.

— О, это великая честь для меня! Стоять на одной доске с маленьким пингвином! Вот еще подрасту в твоих глазах — глядишь, и с большим пингвином сравняюсь.

— Да мне самой смешно. У меня какой-то бзик на этом пингвиненке случился. О тебе, если честно, думать было слишком страшно. Я когда первый взгляд на берег бросила — разревелась, как дура. Такое было впечатление, будто фиорд подменили. Вместе с морем, небом и планетой… Мне, правда, сразу сказали, что ты цел. Тебя подобрали на берегу и вместе с другими ранеными переправили сюда, на «Юрий Долгорукий». От этого я немного пришла в себя и решила заняться судьбой пингвиненка…

— Ты лучше про ягну рассказывай.

— Сейчас как раз и будет про ягну. Иду, представь себе, ищу пингвинов… И вдруг вижу: собралась стая вокруг глубокой расселины и все пингвины глядят туда. Очень внимательно глядят, как будто в цирк пришли. Заглянула я тоже в расселину, а там лежит он.

— Пилот ягну?

— Да. Я чуть в обморок не упала! Он тоже меня заметил, выбросил щупальца вверх, подтянулся, свистит так грозно… И тут, представляешь, пингвины как начали его клевать! Они меня защищали! Он обратно плюхнулся, а я убежала и вернулась с вооруженными моряками. Мы потом с Юдиновым выбрались наверх, к леднику, оттуда все осмотрели, нашли еще два скопления пингвинов. Там тоже ягну оказались. Один мертвый был — у него дыхательный аппарат сломался и он отравился кислородом. А другой ничего, живой.

— Ну и что они, эти ягну?

— О, так всего и не расскажешь. Они, например, полицеребралы. То есть у них несколько мозгов вместо одного. И мозги эти занимают специальные окостеневшие полости в их конечностях-щупальцах. Еще они лишены материнской планеты. Ну, метрополии, как выражается Цирле. Хотя временное стойбище у ягну есть. У этого стойбища, оказывается, даже есть земное название. Это планета Инда в системе Альцион.

— Как это — земное название? Нам разве было что-то известно про такую расу, ягну?

— Ты невнимательно слушал. Я уже упоминала, что в ГАБ эту расу называли «астрофаги». И, следовательно, были о ней осведомлены.

— А тебе-то это откуда известно? — подозрительно спросил Эстерсон.

«Вот будет поворот в наших отношениях, — подумал он, — если выяснится, что Полина является секретным агентом ГАБ!» Полина, разумеется, уже научилась читать его мысли.

— Не волнуйся, я не агент ГАБ. Но вчера к нам прилетел товарищ Иванов. Вот он да, агент. Настоящий. Этот Иванов, пожалуй, и есть главная новость. Почище любых ягну… У тебя голова еще не болит от новостей? Доктор Корелов велел тебя не перегружать.

170