Время — московское! - Страница 140

140

Но легко было сказать. Среди всех офицеров, доставленных в Антарктиду субмаринами, не оказалось ни одного сапера. И саперы, и подрывники, и инженеры-строители в 4-й танковой дивизии имелись. Но поскольку все решения принимались в спешке, никто не догадался включить пару-тройку этих специалистов в число командированных на сборку и запуск «Дюрандалей».

Пришлось Эстерсону с Оберучевым поскрести по сусекам профессиональной памяти, произвести расчеты и предпринять ряд экспериментов с небольшими подрывными зарядами.

Результаты их не обнадежили. Во-первых, при подрыве таких массивов льда была опасность «затекания» ударной волны в туннель и повреждения свежесобранных «Дюрандалей».

Во-вторых — и это важнее, — взрывные работы не решали проблемы полностью. Они лишь позволяли получить гигантский курган из колотого льда вместо нескольких монолитов. После чего требовался аврал, этакое всеобщее «эй, ухнем», дабы эти глыбы растащить в стороны и сбросить в воду.

А на это все наслаивалось «в-третьих»: серия взрывов породит тектонические волны, которые могут привлечь внимание инопланетян. И это в то самое время, когда «Дюрандали» остаются закупоренными в туннеле колотым льдом, а вся честная компания занята на его расчистке.

Хуже не придумаешь.

Полине самой в это не верилось, но дерзкий и остроумный план, который в итоге и был принят, предложила она!

Когда Эстерсон сообщил Полине, что они с Оберучевым зашли в тупик и уже всерьез обсуждают ребяческую затею с плавлением льда при помощи теплоты, отводимой от реактора атомной субмарины, она сказала:

— Роло, я, наверное, глупая женщина, но… Но как ты думаешь, а если найти на леднике подходящую трещину и взорвать в ней мину. Что тогда получится? Гигантская глыба заскользит вниз, наберет скорость и врежется в тот завал внизу! Да она его просто вышибет в море и сама в море свалится!

— Хм… Гениально… Очень красиво… Надо посчитать-подумать… Слушай, как ты до такого дошла?

— А я когда еще первый раз на ледник взглянула, подумала, что если от него новый айсберг отколется, то перебьет все вдребезги.

— Ты мой гений! Данко Липич прикладной гляциологии!

— Липич, Липич. Но, — Полина требовательно поглядела на конструктора, — пообещай мне, что ни один пингвин от взрывов не пострадает.

— Я обещаю, — торопливо закивал Эстерсон, но тут же испугался собственной покладистости: — Но как?! Как этих пингвинов прогнать? Они такие любопытные! И ничего не боятся! Вчера один тихонько подошел к технику Савелову и утащил у него прямо из-под руки электроотвертку! А еще был случай — они пытались клювами открыть дейтериевый баллон! Еле отогнали! Так это пингвины на чужой территории, в туннеле! А как их колонию отогнать дальше по фиорду — ума не приложу.

— Вот и придумай: как. Я тебе про ледник идею подарила, мыслительную энергию сэкономила. А ты на сэкономленных мыслительных усилиях реши проблему с пингвинами.

— Хорошо. Вот тебе решение. Ты биолог? Биолог. Вспомни или установи экспериментальным путем, какие стойкие запахи для пингвинов особо неприятны. Составь список таких дурно-пахнущих веществ. А я прикину, какие из этих веществ мы можем получить в достаточных количествах..

— В итоге думать должна все равно я, — сварливо заметила Полина.

— Душа моя, я по восемнадцать часов в день о чем-то думаю! Два часа назад я думал, опасно или нет проверять работу обзорного радара, когда «Дюрандаль» стоит в туннеле! Час назад — как на основании изолирующих противогазов с подводных лодок сделать импровизированные дыхательные маски для пилотов! Через минуту сяду переписывать формуляр предполетного обслуживания, подгонять его к этим варварским условиям!

— И дневник ты совсем забросил…

— Разумеется, забросил! Какой тут дневник, когда полковник Святцев меня расстрелять пообещал!

— Он пошутил. У него и права нет тебя расстреливать. Ты же гражданское лицо, вдобавок — из другой директории.

Эстерсон перевел дух.

— Да знаю я, знаю, — сказал он уже спокойнее. — Не в Святцеве дело, конечно. Но представь себе… Изо дня в день все смотрят на меня с немым вопросом: «Сможем ли?» А я не знаю, сможем или нет. Я даже не до конца понимаю, зачем им нужны эти «Дюрандали». Чтобы дать инопланетянам один-единственный бой и героически погибнуть? Или что? Я не вижу перспектив, Полина… Единственное, что я вижу, что я понимаю и чувствую каждую минуту, — это безотчетную веру твоих соотечественников в мой «Дюрандаль». И я, если хочешь знать, боюсь. Если они не взлетят — самый последний матрос из хозяйственной части «Ивана Калиты» будет смотреть на меня с презрением. Он будет думать: «Нет, это не Эстерсон, это самозванец… Зачем мы ему поверили?!» Но если «Дюрандали» все-таки взлетят и пришельцы их перебьют в считанные минуты — что тогда?

— Что? — хмурясь, спросила Полина.

— Тогда еще хуже. «Ха! Да этот Эстерсон недоучка и бездарь! Нашему флоту обещали чудо-оружие, а вместо него мы получили летающий гроб. Между клонским «Абзу» и нашим красавцем разница только в цене! Зато десятикратная!» Я не говорю уже о том, что погибнут люди…

— Бедный мой Роло. — Полина привлекла конструктора к себе, обняла, запустила пальцы в его шевелюру. — Бедный… Все образуется…

02.25.

Вспыхнули мощные прожекторы.

Захлопали петарды. По фиорду раскатилось звонкое эхо.

Колония пингвинов проснулась и начала метаться по своей стоянке, оглашая фиорд паническим гоготом.

Прожекторы были установлены таким образом, чтобы столбы света легли от опасной зоны вокруг ледяного завала в сторону далекой чистой воды. Петарды тоже разложили с умыслом: сперва взрывались те, которые были ближе всего к прожекторам, а потом цепочки взрывов распространялись в сторону пингвиньей колонии.

140